К вопросу о новой «большой семерке»

Financial Times отличилась. На базе октябрьского доклада МВФ о перспективах развития мировой экономики газета высчитала, что семь крупнейших развивающихся экономик уже обогнали «Большую семёрку» промышленно развитых стран по объёму ВВП, исчисляемому по паритету покупательной способности (ППС).
А именно: исчисляемый по ППС совокупный ВВП Китая, Бразилии, России, Индии, Мексики, Индонезии и Турции составил 37,8 трлн долл., а ВВП классической G-7 достиг лишь 34,5 триллионов.

Понятно, что попытка Financial Times «сформировать» новую «семёрку», как условного мирового лидера в противовес «старому», только на основе ВВП, носит характер интеллектуальной спекуляции. Тем не менее и цифра, и динамика показательны.
Не случайно газетная спекуляция вызвала широкий резонанс и волну комментариев. В том духе, что новая «семёрка» — образование искусственное, что Турция и Мексика, по понятным причинам, никогда не присоединятся к странам БРИКС, что нельзя противопоставлять одно другому, а Китай неоднократно заявлял об отсутствии у БРИКС антиамериканского подтекста и политических амбиций.
Характер дискуссии вокруг публикации FT очень показателен. Конечно, новые союзы и блоки возникают не на основе недовольства политикой США и не по принципу толщины кошельков.
Индейцы Майя и Сиу, алеуты и ханты могут сколько угодно выражать своё недовольство политикой США, это мало что изменит в мире. Китай по размеру ВВП находится на 2-м месте, а Россия на 6-м, но в G-7 они не входили и никогда не войдут.
Показательна дискуссия вокруг публикации FT, главным образом, тем, что никто из наблюдателей так и не озвучил предмет спора. А суть эта в том, что существующий мировой порядок не соответствует сложившимся мировым реалиям. Ни политическим, ни экономическим, ни демографическим.
Политически сегодня ни один серьёзный вопрос невозможно решить в рамках ООН. Самый яркий пример — создание коалиции против Исламского государства мимо Совета Безопасности ООН.
Экономически произошла структурная деформация мирового рынка. Классическая схема «сбережения-инвестиции-производство» разорвана. Сегодня основными центрами сбережений в мировой экономике являются Китай и Россия, а инвестором — США.
В Китае внешнеторговое сальдо за прошлый год составило 260 млрд долл., а объём золотовалютных резервов (совместно с Гонконгом и Макао) — почти 4 трлн долл. Внешнеторговое сальдо России 208 млрд долл., золотовалютные резервы — более 450 млрд долл., плюс общий стабфонд порядка 180 млрд долл.
Китай и Россия производят больше, чем потребляют. То есть являются донорами мировой экономики, а распоряжается этим ресурсом США, так как хранится он в долларах. Но даже эта конструкция не была бы столь фатальной для мирового хозяйства, если США инвестировали бы эти деньги в развитие.
Проблема в том, что сбережения Китая и России проедаются, они аннигилируют в недрах американской экономики. Бюджетный дефицит и дефицит торгового баланса США превышает 1,5 трлн долл., порядка 4 млрд долл. в день.

Наконец, демографически. Население США составляет 5% от общего населения Земли. Потребляют Штаты, по разным оценкам, от 30 до 40% мирового ВВП, а их вклад в мировой ВВП составляет 20%. При этом вклад в мировой ВВП (собственный ВВП США) на 80% состоит из услуг и потребления.

Понятно, что при такой структуре мировой экономики любое проявление своего интереса вне рамок существующей конструкции будет выглядеть как антиамериканское. А то, что любой союз или объединение стран происходит на основе некого общего для этих стран интереса, является безусловной истиной.
К примеру, G-7 возникла не как объединение крупнейших на тот момент экономик мира. А как объединение крупнейших импортёров нефти в ответ на консолидацию крупнейших экспортёров нефти в рамках ОПЕК. Появилась согласованная позиция продавцов, и покупатели тут же создали механизм согласования своих позиций.
Именно с этой точки зрения и надо оценивать группу БРИКС, которая явно маячит за мифом о новой «Большой семёрке» и за дискуссией вокруг этого мифа. А именно — с точки зрения формирования нового механизма согласования интересов в условиях, когда ООН с этой функцией уже не справляется.

Кстати, об этом недавно проговорился Владимир Путин, когда заявил в Милане о необходимости формирования региональных объединений для решения региональных проблем. И сколько бы Китай ни повторял, что БРИКС не носит политического характера в принципе и антиамериканского в частности, это будут всего лишь слова. Логика создания союза принципиально иная.
Любой союз сопряжён с ограничением собственного суверенитета в обмен на общий выигрыш. Иными словами, союз — это всегда согласие вокруг общей цели. А переход от содружества по интересам к полноценному политическому союзу это лишь вопрос времени. Вернее, вопрос осознания участниками содружества общей цели и солидарной ответственности.
Как только общие подходы и правила выработаны, возникает вопрос гарантий их соблюдения. Такие гарантии могут существовать только в форме политических договорённостей, напрямую сопряжённых с силовым балансом. Перед любым союзом стоит задача не только обеспечить внутренний консенсус (легитимность), но и отстоять (защитить) общий интерес в противодействии с интересами других союзов. То, что называется конкурентной средой.

Например, общие подходы и правила, выработанные в рамках G-7, а также их соблюдение остальными игроками мирового рынка гарантируются военной мощью блока НАТО. Механизм этот был оправдан (действовал без сбоев) ровно до тех пор, пока соответствовал реалиям. Проще говоря, пока страны G-7 действительно были крупнейшими производителями, центрами сбережений и инвесторами в мире.
Дело в том, что фондовый механизм кредитования настоящего под залог будущего требует наличия длинных структурных проектов, которые это будущее, собственно, и моделируют. Тот, кто вкладывается в длинные проекты, должен быть уверен, что все участники процесса будут соблюдать договорённости как минимум на период действия контракта. Иначе инвестиции просто невозможны.
Получается, что даже с точки зрения экономики ключевым в инвестиционном процессе является согласие мировых игроков вокруг неких общих правил, которое позволяет солидарно применить силу против нарушителя конвенции. Сегодня реалии таковы, что сохранение существующих правил выгодно только США. У остальных игроков одни убытки.
США уже даже не пытаются сформулировать положительную альтернативу. Типа: сделаешь так — получишь выгоду; не сделаешь — получишь проблемы. Партнёрам по G-7 предложено дополнительно заплатить за право оставаться в союзниках. А перед странами периферии поставлен выбор между конфискацией и контрибуцией.

Традиционный такой русский выбор.

Между хреном и редькой.